Валерий Вайнин - Но Змей родится снова? [Убить Змея]

– Потом! – вскричала Даша. – Войди в меня сейчас же! Не могу терпеть!

Кожа ее была прохладной и нежной, как шелк. Соприкоснувшись животами, они вздрогнули, точно от удара током.

– Господи, – простонал Глеб, – ведь я же тебя растерзаю.

Он не вошел в нее, а ворвался – ворвался всей мощью тренированного своего тела – и задвигался резкими толчками. Из горла ее вырвался сдавленный крик. Глеб замер в испуге. Затем стал медленно целовать ее лицо.

– Я просто свихнулся, – шептал он между поцелуями, – я грубая скотина… И что на меня накатило?.. Я на тебя смотрел, смотрел и… всегда старался себя контролировать…

– У тебя это почти получалось, дурак, – нежно прошептала Даша.

– Ну да, получалось – чуть с ума не сошел… Держался, держался, как стойкий оловянный солдатик… И вот прямо как с цепи сорвался, идиот!

Даша открыла глаза и посмотрела на него таким взглядом… И на подушку с ее щеки капнула слезинка.

– Не знаю, как у тебя было с другими женщинами за двести лет… я об этом даже думать не могу. Я бы их всех передушила. Ей-богу, не шучу…

– Ни одной не было, – Глеб целовал ее заплаканное лицо, – ластик. Ты всех стерла без следа. В тот самый понедельник.

После короткого молчания Даша чуть слышно спросила:

– Правда?

Глеб потерся носом о ее нос.

– Разве ты не читаешь мои мысли?

Она обняла его и прижалась к нему всем своим трепещущим телом.

– Ластик, любовь моя, – горячо зашептала Даша. – Конечно, ластик. Я тоже никого не знала и знать не хочу… – Из глаз ее продолжали катиться слезы. – Я не виновата, что ты так долго не приходил. Я тоже думала, что тебя не бывает… А теперь я стерла всех к чертям собачьим… Только не думай, что я всегда такая дура, как сейчас. Просто сейчас я похотливая кошка и ничуть этого не стыжусь… – А слезы все катились и катились у нее из глаз. – Вообще-то я девочка умная и жутко сообразительная. Тебе не будет за меня стыдно перед твоими графинями и баронами…

– Что ты несешь! Прекрати немедленно…

– Не прекращу. Сам прекрати, плакса… Ну, чего ты ревешь, а? Всю меня слезами закапал. Ты же пропадешь без меня, Мангуст фигов. А знаешь почему? – Она обхватила ногами его поясницу и прижалась животом к его животу. – Потому что я такая вот похотливая кошка и плевать мне на все человечество. Я не дам им тебя угробить, любовь моя. Потому что без тебя я умру. Не думай, что это просто слова.

– Если хочешь знать… – Глеб едва сдерживал подступившие к горлу рыдания, – если уж совсем честно, то я тоже… без тебя я вообще… Черт! Ты ведь знаешь, знаешь!

– Ой, какой дурак! Пожалуйста, будь грубой скотиной… Нет, как в первый раз… Да, любовь моя, так. Не бойся, мне не больно… Еще!.. Боже мой, еще! – Даша извивалась в объятиях Глеба, будто изнизываясь на него и обволакивая. Она стонала и шептала ему на ухо: – Давай умрем… пожалуйста, давай умрем вместе… О Боже! Пожалуйста!.. Не уходи, не оставляй меня!.. Вместе! Всегда вместе!

– Да, – хрипло прошептал Глеб, – давай умрем! – Оба они закричали, судорожно переплелись и замерли. И через несколько мгновений взглянули друг на друга.

– Скажи, – прошептала Даша, – глаза у меня бесстыжие?

Глеб вздохнул.

– Если честно… маечка твоя мне мешала. Дай-ка сниму.

Но только лишь Глеб шевельнулся, Даша обвила его руками и ногами.

– Не смей его из меня вытаскивать, – заявила она. – Там его место.

– Угу, – кивнул Глеб, – буду тебе его оставлять, уходя на работу.

– Это скрасит мое одиночество, – кивнула в ответ Даша. – А маечку я и так сниму.

Она проделала это с удивительной ловкостью, лежа на спине.

– Ну вот, – обрадовался Глеб, – теперь я буду кусать твою потрясающую грудь.

Даша приподняла рукой одну из грудей.

– На, кусай.

Глеб сжал ее сосок губами и пощекотал языком. Даша вздрогнула. Сосок ее набух и затвердел. Глеб проделал ту же операцию со вторым соском. Даша укусила его за ухо, дыхание ее участилось.

– Ну все, – обреченно прошептал Глеб, – сейчас я тебя изнасилую.

Даша вновь приникла к нему всем телом.

– Валяй, – ответила она. – Но если ослабишь хватку, я вывернусь и изнасилую тебя сама.

Эта битва, с короткими передышками, продолжалась до четырех утра. Глеб лежал на спине, заложив руки за голову. Даша лежала на Глебе, прижав щеку к его груди. Одеяло валялось на полу, и укрывали их обоих лишь роскошные Дашины волосы. Глеб тихо спросил:

– А как ты думаешь…

– Никак, – сонно перебила Даша. – Ты меня заездил.

– Я насчет отношений с человечеством.

– Плевала я на него. Ты мне такое тут устроил… Вот посплю часок и отплачу тебе сторицей.

Глеб вздохнул:

– На человечество, может, и плевать. Просто я подумал, что раз уж так получилось… Если встретились такие ребята, как мы с тобой, неужели в этом мире никому не станет теплее?

Даша подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Нет, – вздохнула она, – все-таки я тебя съем. Чтобы человечеству не досталось ни кусочка.

Утро за окном было солнечным. Глеб тихонько встал, чтоб не разбудить Дашу, и проделал в соседней комнате комплекс упражнений. Затем почистил зубы и принял ледяной душ, после чего, опять же в соседней комнате, нагишом уселся на пол в позе “лотоса”. Около получаса он просидел, не шевелясь, с закрытыми глазами. И вдруг у ног его, прямо из воздуха, появились золотые часы с браслетом. Часы светились, будто маленькое солнышко. Затем появились еще одни точно такие же часы, потом – еще. И в итоге трое идентичных светящихся часов лежало на полу. Глеб открыл глаза. Свечение часов стало ослабевать и вскоре пропало совсем. Теперь они выглядели вполне заурядными промышленными изделиями в золотом корпусе. Глеб встал на ноги, подобрал с пола часы и положил их на компьютер.

В спальне меж тем ветерок из форточки шевелил занавеску, и по одеялу прыгали солнечные зайчики. Даша улыбалась во сне. И была она так прекрасна, что Глеб готов был разрыдаться. Присев на краешек постели, он коснулся губами ее щеки. Даша тут же обвила руками его шею, и глаза ее сверкнули, как два изумруда.

– Как ты посмел от меня уйти?

– Пардон, – улыбнулся Глеб, – я воспользовался твоей зубной щеткой и полотенцем.

– Это слегка тебя оправдывает. – Даша похлопала рукой по одеялу, и колечко-вьюнок на ее пальце вспыхнуло в солнечном луче. – Ну-ка живо в постель! Разговор не закончен…

Тут в дверь позвонили.

– Как же, дадут поговорить! – проворчал Глеб, натягивая джинсы на голое тело.

В дверь позвонили вторично. Глеб прошлепал в прихожую босыми ногами.

В квартиру влетел запыхавшийся Илья.

– Шолом! – выдохнул он. – Там те же два дебила в “ниссане”! Ехали за мной от автобусной остановки!